О моей эмиграции 35 лет назад

15 декабря 1989 года поезд Киев—Брест отошёл от киевского вокзала. Поезд увозил нас в новую жизнь. Какой она будет? Никто не знал. Дорога была длинной, я открыла блокнот и начала писать летопись нашей семьи. Рассказ состоит из пяти частей.

Часть первая:

ИТАК, ДАВАЙ ПОВТОРИМ

Самые сильные воспоминания вызывает запах. Особенно – нафталин.

Соседи узнавали все первыми. Узнавали и шепотом говорили друг другу: «Вот и этих провожают. В последний путь. В Америку».

Что правда, то правда. Было это под Новый год. На перроне обычная суета, колючий ветерок и скорбные лица провожающих.

— Не забудь под Новый год надеть все коричневое. Наступает год Лошади, - крикнули из толпы.

— Поздно, коричневая только сумка.

— Это плохо, — вздохнула толпа.

Много лет назад в тусклом тамбуре поезда «Киев – Брест» я об этом старалась не думать. Какая Лошадь? Впереди таможня. За окном пролетало, отстукивало прошлое, потом пошел мокрый снег, окошко затуманилось, я провела пальцем по стеклу. Только два слова: «Конец фильма».

В купе вынула из сумки истрепанные страницы. Страницы были сшиты суровой ниткой, перепечатывались сотни раз, прочесть их можно было только приблизительно. Инструкция для отъезжающих была написана в конце семидесятых, но сохранила свежесть по всем пунктам. А пункт «Взятки» даже окреп.

— Приехав в Брест, — открыла я первую страницу, — находим грузчиков Васю и Колю. Даем им 300 рублей. После досмотра они принесут наш багаж в поезд «Брест — Варшава». Если досмотр будет суровым, изъятое достанется либо государству, либо провожающему родственнику. Все. Едем дальше. В Варшаве меняем рубли на доллары и покупаем билеты на поезд «Варшава – Вена».

— А если рубли отберут в Бресте? — вмешался муж.

— Не сбивай меня. Если отберут, купим на доллары. Но об этом не хочу даже думать. Все. Едем дальше. В Вене на вокзале нас встретит мужчина по имени Эдди. Посадит в машину и повезет в гостиницу. Прямо в машине даём Эдди французские духи, банку черной икры, пару бутылок «Столичной». В зависимости от этого нас оставят либо в центре Вены, либо в деревне.

— А не жирно ли будет этому Эдди? - не выдержал муж.

— Все, — я спрятала дорогие страницы. — Мы должны поберечь друг друга до таможни.

В три часа ночи поезд прикатил в Брест. На пустом перроне брестского вокзала наш багаж смотрелся как небольшой горный массив, а по весу и того больше. В инструкции сказано, что багаж воруют задолго до таможни, и мы с сыном остались сторожить. Муж со своим братом, который согласно инструкции являлся провожающим родственником, побежали искать Васю и Колю. Вернулись быстро. Вася и Коля были веселые. Видно, им наши деньги понравились.

— Хорошо, что поехали через Брест, — шепнула мужу. — Никого нет, а в Чопе грузчиков три дня ждут.

— Да, никого нет. Поэтому и досматривать будут в десять раз дольше.

Хотелось возразить, но Вася с Колей уже вкатили нашу горную вершину в большой зал, где, и правда, не было никого. Одинокий пограничник стоял у длинного конвейера, по которому должны были проплывать наши чемоданы, сумки и баулы, наши шмотки, консервы, сувениры и прочие мелочи жизни. Но тогда...

Пограничник открыл папку.

— Кто глава семьи?

Мы с сыном сделали шаг назад, а глава семьи выложил весь набор документов. Лента конвейера двинулась, и наш багаж стал медленно покидать родину.

— Так, — пограничник смотрел на экран, оттуда выглядывали багажные внутренности: майки, трусы, сигареты, кастрюли, все, чем богата была наша родина, все, что мы смогли достать, лежало утрамбовано, вдавлено и очень тихо.

— Сейчас пойдет «Жирафа», — шепнул сын.

Я начала мысленно грызть ногти. «Жирафой» мы называли высокую оранжевую сумку. В нее были сброшены консервы: раза в три больше положенной нормы, и металлические юбилейные рубли, их вывозить категорически запрещалось. «Жирафа» подползла к экрану и «засветилась». Консервы пограничника мало волновали, а рубли он увидел сразу.

— Это вывозить нельзя.

И мы стали потрошить «Жирафу».

— Есть у вас еще советские деньги? — пограничник посмотрел на мужа.

— Скажи «нет», — посылала я умоляющие мысли.

— Да, — честно сказал бывший советский человек и полез в нагрудный карман. — 200 рублей. И 5 юбилейных.

Он открыл кошелек и высыпал всё.

— Так, — вздохнула я, — билеты до Вены покупаем за доллары. Первое нарушение инструкции.

— Вас кто-то провожает? — спросил пограничник.

— Да, — обрадовался муж, — мой брат.

Пригласили брата. Стоял он за моей спиной молча. Пограничник попросил его расписаться, отдал 200 рублей и кулёк с юбилейными монетами.

— Подождите до конца досмотра, может еще что-то недозволенное имеется. — Золото, серебро, бриллианты, антиквариат? — он перевел взгляд на мужа.

Я вынула из кармана пакетик с так называемыми драгоценностями, он даже смотреть не стал.

— Что у нас осталось? — устало спросил пограничник.

— Скрипка, — и муж открыл футляр.

— Антикварная? — у пограничника появился интерес, стал ощупывать старенький школьный инструмент со всех сторон.

Скрипку он проверял долго. От холода и скуки я повернула голову в одну сторону, там, почти засыпая, стоял сын.

Повернула в другую. Там терпеливо стоял наш брат с деньгами в руках. Я медленно опустила руку за спину и неслышно выдохнула: «Бабки». Брат послушно вложил их в мою руку, в ту же секунду они уплыли в рукав полушубка, а через мгновение пограничник сказал: — Можете отправляться.

Тут же выскочили два богатыря Вася и Коля и стали распихивать наши чемоданы. Выходить на перрон до отправления поезда запрещалось, поэтому держали нас как дорогих лошадей в каком-то темном, но чистеньком загоне. И не было вокруг никого, кроме изредка пробегавших Васи и Коли. Что-то шумное пропыхтело рядом.

— Это что? — проснулся сын.

— Это конец, — прошептала я. — Конец фильма.

Муж крепко сжал мою руку:

— Не думай об этих проклятых деньгах. До Вены как-нибудь доберемся.

— Это ты будешь добираться как-нибудь. А я поеду, — сказала грозно и просунула его руку в тепло полушубка.

Он нащупал деньги. В глазах было столько счастья! Намного больше, чем в день нашей свадьбы.

— Эй! — крикнули мы Васе с Колей.

Они догружали чемоданы.

— Ребята, последняя просьба. Там в зале ожидания наш брат, у него пакет с юбилейными рублями.

— Нет проблем, - сказал Вася. – В купе на столике оставим.

— Думаешь оставят? — спросил муж.

— Если брат отдаст, либо оставят, либо пропьют.

Через пару минут нас повели к поезду. В темном купе виднелся только багаж. Я провела рукой и у окна нащупала пластиковый пакет.

— А ведь могли пропить, — захотелось плакать, но состав дёрнулся и медленно стал отходить. От всего.

— Итак, - всхлипнула я.

— Что, итак? — не понял муж.

— Итак, давай повторим, — я достала сколотые страницы. — С Брестом покончено. Едем дальше.

>>>

Продолжение следует.

Вторую часть можно прочитать по ссылке ниже: